...я тоже люблю первые ряды в зрительном зале. Почему? Эффект присутствия невероятный. Видишь все до мелочей: морщинки на лбу и слезы на глазах, возмущение сдвинутых бровей и задумчивость уголков рта. Будто сам на сцене, и актер разговаривает только с тобой. Ты словно примеряешь на себя одну из ролей, которую, возможно, еще придется сыграть в своей жизни.

Музыка... По сцене двигаются главные герои. Смотришь, и кажется, что попал в цирк и перед тобой клоуны: нелепый вид, выражение лиц. Гого и Диди. Необычные детские имена для совсем немолодых персонажей. Их разговоры, поведение также напоминают дурачество подростков: Диди протягивает Гого носок вместо руки; Гого не узнает свои же ботинки, которые вдруг оказались ему впору, хотя, днем ранее, жали безмерно... Герои каждый день приходят на одно и то же место и ждут. Ждут Годо. Кто такой этот Годо?.. Их знакомый или вовсе незнакомый? А может сам Господь Бог — God?.. Друзья знают лишь одно: с его приходом все изменится. А чтобы скорее пролетело время, размышляют, спорят, танцуют. Обычно про таких говорят: бездельники. Но такие ли они на самом деле? А, может, Гого и Диди — друзья-философы? Только первый — философ-романтик. Он видит, как кружатся вокруг листья, в то время как для второго это просто пепел. Диди — любитель подумать. «Если хочешь жить, нужно про все думать», «В голове всегда есть мысли» — замечает он. С этим не поспоришь...

Героям не надоедает бессмысленно проводить время в ожидании. Сами того не подозревая, они приходят на одно и то же место ради того, чтоб просто увидеть друг друга. «Мы обнялись… Мы были рады… Мы ждали…» — говорит Диди. Но в какой-то момент Гого срывается и слышится пронзительная реплика: «Я всю жизнь провел в гавнице, а не в Ницце!». Что это? Сожаление? О том, что ничего не видел кроме своих ботинок, вербы-вешалки, земляной кровати? Пассивно ждал, что кто–то придет, что–то сделает — и все переменится? А ведь многие из нас точно также ждут…

Очередные герои. Поццо… Белый пиджак, шляпа, на шее цепочка с крестиком, выглаженные штаны, плетка в руках… Он ведет на «поводке» «обезьянку» Лаки, больше похожую на заезженную лошадь, обвешанную для нарядности огоньками.

Поццо — человек, для которого значение имеет лишь собственное мнение. Он темпераментен, хитер, умеет играть и притворяться. Он так искренне и живо изображает скорбь по якобы умершему Лаки, что чудаки верят и изо всех сил пытаются утешать. Поццо прекрасно понимает, что жизнь без игры невозможна, скучна и бесцветна. Что все мы, кто меньше, кто больше, но играем. Играем в заинтересованность, когда хотим понравиться, играем в безразличие, когда хотим наказать… Это помогает выжить среди таких же, как мы, людей.

Но почему Лаки беспрекословно подчиняется Поццо? Он ведь личность, у которой должно быть собственное мнение, взгляды, потребности...

Есть два типа людей: те, кто управляет, и те, кто подчиняется. Эти роли редко меняются и зависят от качеств характера, темперамента. Бездумное подчинение изменило Лаки. Из живого человека, когда-то обдуманно говорившего, искусно танцевавшего, он превратился в дерганную машину.

Сильный Поццо сделал услужливыми и покладистыми даже друзей. Сами того не замечая, Гого и Диди начинают лебезить перед ним...

Антракт был недолгим. Друзья снова бессмысленно дурачились на сцене, одевая ботинки и пародируя Поццо и Лаки. Но все стало ясно, когда снова появилась знакомая парочка. Вот только Поццо стал иной — слепой, просящий помощи. Единственной опорой когда-то деспотичного Пацо стал преданный слуга, который теперь уже — проводник, и от него зависит судьба хозяина. Роли поменялись. Однако Лаки привык подчиняться. По-другому он жить не может. Возможно, поэтому до сих пор ходит на поводке.

Гости уходят, и Диди задумывается: ведь каждый мой день настолько похож на предыдущий, что даже рассказать нечего. Пора что-то менять! Но… Сказывается привычка бездействовать и ждать. Надеяться, что придет Годо и все изменит.

Быстрая перемотка спектакля, как будто в памяти сменяются давно известные картинки…Уходящие вникуда силуэты героев, отраженные сквозь пелену белой «стены»… Зритель понимает, что чудаки завтра обязательно вернутся на это самое место и будут ждать Годо, дурачиться, суетиться, философствовать. Ведь осталась пара ботинок – символ непременного возвращения.

Хотя выступление длилось около трех часов, шедевр абсурда держал внимание зрителей до последних эпизодов. Вопреки моим ожиданиям, компактная труппа Львовского театра вылепила веселое, по-хорошему хулиганское зрелище. Множество розыгрышей, импровизаций, пантомим на темы вестернов и фильмов про ниндзя. Все было смешным до безобразия.

Противоположные чувства вызывало внезапное понимание того, что смех и веселье – это ширма, за которой кроется бессмысленность каждодневных скитаний, оправдываемых хеппи-эндом – когда-нибудь он непременно настанет, правда? И Годо наконец-то появится…

Кулуары

Леша, актер, 22 года:
— Веселенький. Работают хорошо… Может, затянули слегка…

Виталий, великий поэт, 20 лет:
— Меня зацепило: «Что я скажу завтра, о том, что я делал сегодня?..» Стоит еще переварить это все… Черт возьми, мы все в своей жизни, ежедневно, ждем своего «Годо».

Девушка, на вид 25-27:
— Мне стыдно, но я ни слова не поняла.

Привет, молодой человек, 20 лет:
— Я почему-то ждал этого спектакля. Ожиданий он не обманул: меня то бросало в истерический смех, то загоняло куда-то глубоко, где темно очень. Они весь спектакль балансировали между наивно-смешным и очевидно-трагичным. Мне открыто сказали со сцены, что я тоже жду СВОЕГО Годо. И что самое трагичное – он рядом…

Хиппи неопределенного пола и возраста:
— Напомнило Кустурицу… Сильно…