Александр Радьков, заместитель начальника управления судебно-медицинских экспертиз УГКСЭ по Могилевской области, в судебную медицинскую экспертизу пришел 17 лет назад. Свою работу он даже спустя годы называет эмоционально очень сложной, но при этом (или, точнее, несмотря ни на что) интересной.
...О работе медицинских экспертов говорят нечасто. И это понятно: специфика их деятельности отнюдь не заряжает позитивом. Вот только в ряде случаев заключение медицинского эксперта может в некотором роде даже спасти чью-то жизнь: определить, где человек проведет ближайшие несколько лет — в тюрьме или на свободе. Между тем, направлений в работе этих специалистов больше, чем думают многие. Работают медицинские эксперты в том числе и с живыми людьми. Но обо всем по порядку.
Без права на ошибку
Одно из направлений деятельности медицинских судебных экспертов — установление причины смерти человека. Судебные медицинские экспертизы трупов проводятся, когда смерть носит насильственный характер или имеется даже малейший намек на него, либо когда смерть наступила при неизвестных обстоятельствах. К слову, в этом — одно из главных отличий в работе экспертов и патологоанатомов. Последние устанавливают причину смерти человека, когда она наступила в учреждении здравоохранения. Эксперты же выбывают на место происшествия по фактам убийства, ДТП, пожара, а также занимаются установлением причины смерти, произошедшей в общественном месте (ведь она также может быть насильственной) или даже дома (если нет медицинских данных о том, что у человека имелось хроническое заболевание, которое могло бы привести к наступлению смерти).
— Работа медицинского судебного эксперта по исследованию умершего начинается, когда поступает постановление, вынесенное органами следствия, — поясняет Александр Радьков. — Перед нами стоит много задач. Первостепенная — выяснение причины и давности наступления смерти человека, кроме того — определение механизма и давности образования телесных повреждений, их степени тяжести и возможности их причинения при обстоятельствах, установленных следственными органами.
А еще медицинский эксперт устанавливает причинно-следственные связи: к примеру, могло ли причиненное телесное повреждение повлечь смерть или нет. И это важная и ответственная задача, ведь, бывает, именно от заключения эксперта зависит дальнейший ход и результат по уголовному делу. Ошибка может дорого стоить и иметь серьезные последствия для участников уголовного процесса, поскольку на чаше весов не только их судьбы, но и судьбы родных и близких им людей. Вот почему у медицинского эксперта права на ошибку попросту нет.
— В нашей работе мелочей быть не может, важна любая деталь, — подчеркивает собеседник. — У медиков есть такое выражение: 90% успеха в постановке диагноза — это правильно собранный анамнез. Мы же, к сожалению, редко владеем информацией о том, чем болел при жизни человек, что употреблял и какие события происходили накануне смерти. Однако видим телесные повреждения и патологические процессы в органах и тканях. Направляем биологический материал на дополнительные исследования. Например, в рамках гистологической экспертизы кусочки тканей и органов изучаются на клеточном уровне, эксперты-химики устанавливают наличие (либо отсутствие) в организме алкоголя, наркотиков и других веществ. Крупицы полученной таким образом информации помогают собрать «картинку» целиком.
Не пропустить маскировку
Александр Радьков обращает внимание: если речь идет о насильственной смерти, чаще всего могилевские медицинские эксперты имеют дело с ДТП, пожарами, механической асфиксией, убийствами. Встречается и такое, что убийство пытаются скрыть, замаскировать.
— Помню такой случай: обугленный труп мужчины обнаружили рядом со сгоревшей автомашиной. На первый взгляд все выглядело так: загорелся автомобиль, мужчина пытался выбраться из него, но не успел переместиться на безопасное расстояние и сгорел. Однако уже во время вскрытия на теле погибшего мы обнаружили колото-резаные ранения, и результаты дополнительных экспертиз подтвердили, что смерть имеет насильственный характер, — говорит собеседник. — Эксперты обладают возможностями определить, умер человек от отравления угарным газом, от ожогового шока или его смерть наступила еще до возникновения пожара. Позже следствие выяснило, что мужчине нанесли телесные повреждения, бросили в машину и подожгли. Он смог выбраться из автомобиля, однако отойти дальше сил не было — сгорел.
Вспоминает Александр Радьков и такой случай: на обочине дороги обнаружили труп женщины с телесными повреждениями. Первоначально усматривалось ДТП: погибшую сбила автомашина, водитель которой скрылся с места аварии. Однако по результатам исследования тела выяснилось, что женщина погибла не под колесами авто — на это указывал иной характер травм. Впоследствии следователи установили, что женщину убил сожитель, вывез к дороге и оставил.
«Какие экспертизы самые сложные эмоционально?» — задаем вопрос медицинскому эксперту:
— Все сложные. Глядя на тело, ты понимаешь, что этот человек — чей-то родственник: отец, мать, брат, ребенок. Очень сложно проводить экспертизы по детям. Привыкнуть к такому невозможно...
Однако, подчеркивает Александр Радьков, как и в любой профессии, ты либо выполняешь свои обязанности, либо уходишь. Да, работа связана с негативом, постоянно приходится сталкиваться со смертью, с горем людей. И, тем не менее, чтобы качественно делать свою работу, следует вовремя «отключать» эмоции.
— Тело человека для медицинского эксперта — это, прежде всего, объект исследования, — отмечает Александр Радьков. — Подходя к секционному столу, ты должен выполнить работу качественно. А когда уже выходишь из секционного зала, появляются эмоции, волей-неволей ловишь себя на мысли, что этот человек еще несколько часов назад был жив, и вот — его уже нет...
Определить степень вины каждого
Многие уверены, что работа медицинского судебного эксперта заключается только в установлении причины смерти человека. Это не так, говорит Александр Радьков. Экспертизы по трупам — одна треть от всех экспертиз, проводимых этими специалистами. Оставшиеся две трети — это работа с живыми людьми.
— Мы проводим обследование граждан для того, чтобы установить характер и степень тяжести причиненных телесных повреждений. Решаем определенные вопросы в рамках проведения экспертиз, касающихся половых состояний и половых преступлений, — поясняет замначальника управления. — Во-первых, фиксируем ссадины, переломы, кровоподтеки, ожоги и т.д., устанавливаем характер повреждений. Кроме того, определяем, каким предметом причинено повреждение, как давно оно получено, степень его тяжести. Бывает, в компании случается ссора, сразу несколько человек избивают одного. И здесь наша задача помочь следствию установить, кто и чем причинил конкретные телесные повреждения. А следователь в свою очередь, исходя в том числе из заключения эксперта, определит вину каждого участника потасовки.
Или, скажем, поступают пациенты в больницу с травмами, ожогами. Если к делу подключаются правоохранительные органы, как правило, возникает необходимость в проведении судебной медицинской экспертизы по определению степени тяжести телесных повреждений. Был случай, когда мальчика толкнула девочка, он упал, и у него начала болеть спина. В больнице поставили диагноз «компрессионный перелом грудного позвонка». Однако могилевские эксперты диагноз не подтвердили. После проведения комиссионной экспертизы с привлечением клинических специалистов республиканского уровня, выяснилось, что у мальчика имеется патология, которая вызывает боль в спине, но в причинной связи с падением не состоит.
Работа, которая «советует» быть осторожным и учит ценить жизнь
Александр Радьков признается: окончательное решение учиться на врача пришло в старших классах.
— Всегда было интересно узнать, как устроен человеческий организм, как функционируют в нем все органы и системы, — вспоминает собеседник. — Поступил в медицинский университет, и на пятом курсе нам преподавали судебную медицину. Очень повезло с преподавателем — он хорошо подавал информацию, мог заинтересовать. И я понял, что мне нравится это направление медицины. Так и пришел в профессию.
Свою работу Александр Радьков рутинной отнюдь не считает. Говорит: каждый объект исследования — это новая загадка. Есть экспертизы, которые постоянно прокручиваешь в голове, анализируешь, рассматриваешь разные варианты.
— Нередко такое происходит, когда имеем дело с ДТП без свидетелей или со скрытием автомобиля с места происшествия, в частности, когда речь идет о вероятном наезде на пешехода. Вообще в нашей профессии нужно иметь аналитический склад ума, уметь мыслить — головоломки иногда встречаются очень серьезные. Но вот когда удается решить их — наступает удовлетворение.
Привыкнуть к смерти и не бояться ее нельзя, отвечает на наш вопрос Александр Радьков.
— Но я понимаю, что это рано или поздно случится с каждым из нас. Моя работа, то, что я вижу ежедневно, учит ценить жизнь. Я стараюсь больше времени проводить с семьей, занимаюсь спортом, — отмечает собеседник. — Скажу больше: часто видя жертв ДТП, я начал еще внимательнее вести себя на дороге, хотя и до этого «лихачеством» не грешил. Именно специфика моей работы позволяет в полной мере осознать, как иногда нелепо и мгновенно может оборваться человеческая жизнь. Поэтому любите, цените и берегите ее.
Юлия Фартух
Фото автора
