Четыре российских монарха сыграли важную роль в истории Могилева, хотя и не всегда положительную.

Несмотря на свой экономический вес в Речи Посполитой, город на Днепре в административном отношении был всего лишь центром волости — самой низкой территориальной и налоговой единицей государства. Куда меньший по размерам к XVIII веку Мстиславль знали как центр княжества, а затем и воеводства, а Могилев обходили стороной магнаты и короли. В 1619 году город мог реально потерять Магдебургское право, а в конечном итоге стал известен как «столица бунтов в Литве». Именно благодаря российской императорской власти правовой и административный статус Могилева стал принципиально иным.

Известно, что город мог быть включен в состав России, как и вся восточная часть Речи Посполитой, еще при Петре I. Высокий рейтинг императора-реформатора в современной России поддерживается искусственно. Среднестатистический россиянин вряд ли знает, что петровские реформы унесли жизни четверти населения страны, а культ Петра в Санкт-Петербурге ничуть не приводит в смущение тот факт, что город буквально стоит на костях. В могилевскую же историю Петр вошел зловещим персонажем, и те горе-патриоты, которые предлагали установить в городе на Днепре памятники Петру I и Карлу XII, вероятно, думали о дешевой популярности, а не о благодарной памяти потомков.

Во время войны 1654—1667 годов России и Речи Посполитой уже в первый год боевых действий могилевчане открыли ворота войскам отца Петра I, Алексея Михайловича, и впустили в город российский гарнизон. Но в ходе восстания 1 февраля 1661 года горожан против царских стрельцов, притеснявших жителей, «назойливых гостей» частично вырезали, частично выгнали за Днепр. Когда в 1706 году Могилев вновь заняла царская армия, Меншиков стал нашептывать царю о возмездии. «Оный князь Меншиков, — сообщал игумен Орест, — живя в Могилеве на всем великолепном и весьма роскошном городском иждивении, вместо благодарности имел намерения и изыскивал способы, какими бы средствами отомстить городу Могилеву за избиение Могилевскими мещанами в Могилеве 1661г. российского войска, и каким бы образом склонить на то его царское величество Петра Алексеевича, дабы город Могилев вырубить. И когда свои намерения объявил во время бала Шереметеву, старому кавалеру, и другим бывшим в то время на балу чиновникам, тогда Шереметев сказал: «Александр Данилович! Полно говорить; на то война была, и наши были виноваты; смотри нынче: не много ли в Польше наших побито, будет ли мститца?.. Посмотри, нынче город Могилев нас самих и солдат и драгун и офицеров царских хлебом и солью кормит, а беды нам не творят, а от них благодарны, нехай себе здравствуют».
Но Петр послушал Меншикова и 8 сентября 1708 года Могилев был сожжен дотла и вскоре пришел в такое запустение, что о нем заговорили с мрачным юмором: «Могилев, что около Шклова». После пожара город достиг своих прежних границ только через 130 лет.

Подъем города связан с именем Екатерины II. Когда в 1772 году по итогам 1-го раздела Речи Посполитой к Российской империи были присоединены поднепровские земли Беларуси, судьба Могилева круто изменилась. В именном наказе императрицы генерал-майорам Каховскому и Кречетникову от 28 мая 1772 года читаем: «Могилевская губерния составится из провинций: 1. Могилевской, 2. Оршанской, 3. Рогачевской, 4. Витебской. Сия составится их лежащих мест между реками Двиною и Днепром, входящих в наши границы, губернским городом быть имеет Могилев».

В губернии в екатерининское время должно было проживать не менее 300–400 тысяч человек, разделенных по 20—30 тысячам на уезд. В самом губернском центре квартировался губернатор и размещался его административный аппарат. Для его нормального функционирования требовалось строительство многих зданий разного назначения, что изменяло архитектурный облик города. В 1778 году был составлен первый проектный план Могилева. Его главной задачей выступало упорядочение планировки городских кварталов, придание им регулярного геометрического характера. В центральной части города начали застройку двух площадей, она осуществлялась по проектам двух модных в екатерининское время архитекторов Н.А. Львова и В.П. Стасова. Губернский статус Могилева не только давал новый импульс развитию города, но и ставил его в один ряд с первыми 30 административными центрами Российской империи.

Во время свидания в Могилеве Екатерины II с австрийским императором Иосифом II в мае 1780 года к городу было приковано внимание главных европейских столиц, на монаршую особу произвела огромное впечатление речь могилевского архиепископа Георгия Конисского. «Матушка-императрица» подарила городу два серебряных ключа и Городовое положение в сафьяновом переплете.

Одно дело — дать городу губернский статус и совсем другое подвести под этот статус городскую инфраструктуру, выработать принципы, по которым должен функционировать городской организм с минимальными затратами для государства. Над тем, как это сделать, думали и в эпоху царя-освободителя Александра II. После отмены крепостного права 19 февраля 1861 года последовал ряд реформ. Одна из них, городская, проведенная и в Могилеве в1876-ом, радикально изменила и жизнь и облик губернского центра. Реформа заменяла сословные органы городского управления на выборные бессословные. Каждый горожанин, владевший собственностью в городской черте, мог участвовать в выборах в городскую думу. Дума из своего состава избирала исполнительный орган — городскую управу и городского голову. В компетенцию думы входили главным образом вопросы городского благоустройства и здравоохранения. Самым же важным достоянием реформы было то, что дума имела право облагать налогом собственность и прибыль частных лиц. За эти средства в Могилеве в течение 2–3 десятилетий был создан близкий к современному комплекс отраслей хозяйства, обслуживающий город. Городской бюджет формировался не за счет общеимперского, в него не совали руку чиновники, он был прозрачным и не был подвержен «откатам». Иными словами, губернский центр сам себя и содержал. Реформа Александра II дала возможность Могилеву не только стать действительно похожим на статусно губернский город, но и активизировала общественную жизнь: гражданская инициатива, подвижничество, и, главное, финансовая независимость негосударственных структур — все это, что принято называть ростками гражданского общества, уходит своими корнями в Александровскую пору.

Если Александр II своими указами подвел под городское хозяйство надежный экономический фундамент, сохранявшийся до 1917 года, то его внук, последний российский император Николай II, сделал Могилев известным во всех уголках планеты, куда доходила телеграфная связь. После начала 1-й мировой войны Россия воевала не очень хорошо и за год боев потеряла Польшу, Литву и Западную Белоруссию. Тогда-то и было решено перенести Ставку Верховного главнокомандующего из Баранович в Могилев. 21 августа 1915 года он стал ставочным городом, а через два дня Николай возложил на себя высшее руководство русской армией. Выбор императора оказался не случайным, город занимал серединное положение между Балтийским и Черным морями, находился на равном удалении от любого участка Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов и был связан железнодорожной линией с Санкт-Петербургом. Лучшие для того времени в мире российские локомотивы по военному графику преодолевали расстояние между двумя городами за 10 часов.

О Ставке написано много, но при этом часто забывается сам город, а ведь с августа 1915-го по весну 1918 года Могилев фактически был военной столицей Российской империи, и это качественно меняло его положение среди прочих центров губерний. Название города не сходило со страниц ведущих европейских и американских газет, в министерских кабинетах, императорских резиденциях и президентских покоях Берлина, Лондона, Парижа, Вашингтона название «Могилев» произносилось десятки раз в день, и в этом отношении конкурентов у города, разве что за исключением столицы, в стране не было.

Борис Сидоренко, краевед
«Могилевская правда», 29 января 2010 г.