Items filtered by date: ноября 2024

Я смотрела спектакль и зевала. Не по тому, что мне хотелось спать или было скучно. Просто в горле стоял такой ком, что его некуда было девать. И только когда ком к середине второго действия превратился просто в «комище», я перестала зевать и мне стало легче и горше одновременно. Я обычно не могу плакать при людях, даже когда они меня не видят. Но тогда по-другому быть не могло, потому что никто не стеснялся своих чувств: ни актеры, ни зрители. Зацепило. Взяло за душу и не отпустит, наверное, еще довольно долго.

Ну, советские школьники-и советские школьники — думалось сразу. Учатся там себе, дедушку Ленина и свою молодую социалистическую страну прославляют. Так себе рассказик, напоминающий учебник по истории за не помню уже какой класс.

Было даже смешно. Смешно, как девятиклассники верят «в светлое будущее самой прекрасной в мире страны», построенном на трупах тысяч невиновных. Смешно, как Марьванна делит сочинения «Кем я хочу стать» на хорошие и плохие в зависимости от того, насколько престижную профессию выбрали ребята: космонавт или летчик — хорошо, швея или актриса — плохо. Смешно, как люди слепо следуют навязываемой им идеологии. «Что такое счастье?» — спрашивает одна ученица другую. «Счастье — это быть полезным своей Родине», — отвечает та.

Несмешно стало, когда отца одной из учениц забрали ночью четыре человека в черном и увезли на черной машине. Именно на этом моменте появился маленький такой комочек в груди. Этакий сгусток возмущения, боли и жалости. Что за идиот делает доносы? Что за идиот дает глупые распоряжения? Что за идиот слушает и выполняет идиотские приказы? На вопросы ответов не было, а ком в груди все нарастал и нарастал, перемещаясь постепенно все выше и выше.

Нам, родившимся накануне или после развала СССР, никак нельзя было понять, что значит жить и бояться прихода людей в черном. «Завтра была война» показал все так, как было на самом деле. Все как будто сами на миг ощутили все отчаянье 16-летней девочки, оставшейся без отца, оставшейся, наверняка, без родственников, которые отвернулись от нее, потому что боялись, боялись расправы за то, что были знакомы с «врагом народа». Почувствовали неприязнь учеников к своей учительнице, которая слепо следовала всему, что ей указывали «сверху». Еще вчера Искра приходила к однокласснице, где ее угощали пирожными и шоколадными конфетами. А сегодня квартира, где было так уютно и тепло, перевернута вверх дном, а подруга крепко сжимает плюшевого медведя и верит, что папа придет. Вчера еще было счастье. Сегодня оно уже исчезло. Надолго? Когда появится? В этом спектакле — никогда. Он не мог закончиться по-другому. Хэппи энд был бы неуместен.

Я всегда обращаю внимание на реакцию зрителей в зале. Мне интересно, воспринимают ли они происходящее так же, как я? Вон сидит женщина средних лет, полноватая, цвет ее платья в темноте различить сложно. В первом действии она скучающе опирается рукой на подлокотник. Слева от меня девушка полулежит в кресле и, кажется, дремлет. А вот мужчина внизу, похоже, так-таки уснул. Но если все они и не вытирали слезы в конце спектакля, то напряженно следили за актерами на сцене и в конце громко хлопали и кричали «браво».

Конечно, разбирать спектакль на винтики-болтики-шурупчики — дело критиков, и оценивать работу режиссера, актеров и тэдэ с разных позиций — тоже нас не касается. То, что для них хорошо, нам может показаться посредственностью. Но хочу сказать вот что: я видела, как во время спектакля рыдал мужчина.

Анжелика Зайцева

Артур... и его девушка Валерия:
— Не хочу особо что-то выделять. Понравилась игра актёров. Очень правдоподобно и эмоционально. Здорово! Актёрам удалось передать атмосферу и эмоции. Мне даже показалось, что актёр с умственными отклонениями.

Кушалев Максим, актёр театра кукол:
— Сложно сказать, что понравилось, что не понравилось. Но я смотрел постановку Могилёвского Драматического театра с могилёвскими же актёрами по этой же пьесе. Тогда со своими друзьями ходил три раза, и это было что-то. Но сейчас не то: и театр другой, и отношение другое. Ну, просто выворачивало наружу меня там. Не знаю, может, логически всё правильно выстроено, но ощущений не осталось никаких. Все прошло мимо. Может быть, потому, что я видел тот спектакль и сравнивал...

Кристина Смольская, критик:
— Ощущения довольно таки сложные. Мы тут сравниваем с нашим минским спектаклем и нам кажется, что наша постановка убедительнее.

Студент исторического факультета:
— Не скажу, что я был в восторге, но отдельные моменты меня захватывали. Я слышал, что есть экранизация на эту пьесу. Начиная смотреть спектакль, я не ожидал такого финала. Поступок героини оправданный и правильный. Она выбрала наиболее лёгкую судьбу для своего приёмного сына. Спектакль одинаково хорош, как для молодых, так и для взрослых людей. Очень жаль, что мало взрослых было в зале.

Мужчина лет 35-ти, просто зритель:
— Очень хорошо. Это то, что называется театром. Зацепила игра актеров. Я не знаю автора пьесы, но материал, безусловно, хороший. Жалко, что на маленькой сцене. Хорошо бы, чтобы это увидело наибольшее количество людей.

Лена, студентка Могилевского училища культуры:
— На самом деле очень страшный спектакль. Я до сих пор в себя прийти не могу. Задела, в первую очередь, тема, игра актеров, безусловно. Большие молодцы ребята! Держались на сцене великолепно. Трудно как-то рассудить поступок главной героини. Мы ведь не были в такой ситуации. Поэтому тяжело осуждать или оправдывать ее.

Алеся, начинающая актриса:
— Я впервые видела этот театр. Считаю, что это очень высокий уровень, есть чему поучиться. Особенно мне, как начинающему актеру. Эти слезы, которые настолько не наиграны... Просто я довольно много видела спектаклей, где было достаточно фальши, а здесь все искренне, от души. Это чувствуется. Здесь была жизнь. Ребята вдвоем держали весь зал.

Ольга Леонидовна, представительная женщина:
— Впечатления сильные. Даже настроение испортилось. Очень пронзительно играли. Замечательно. Поступок главной героини оцениваю положительно. Молодец. Нужно быть очень сильной. Она решила спасти сына от этого страшного мира, насилия, бесчувствия. Я на ее месте тоже бы так поступила. Спектакли такого рода нужны. Нельзя ничего скрывать. История есть история. Такое было. Об этом должны знать. Если молодежь будет видеть и слышать о таких вещах, то они, возможно, будут по-другому оценивать мир. Может, станут добрее, мягче.

Третий спектакль конкурсной программы форума — «Сволочи», — поставленный киевской творческой мастерской «Театр марионеток» по пьесе Ингмара Вилквиста «Ночь Гельвера», в Могилеве ожидали многие. Зал дома культуры области, отданный как временное пристанище Могилевскому театру кукол, был переполнен. Что греха таить, помнят в нашем городе знаменитый спектакль родного драмтеатра по той же пьесе в постановке Петровича. И очень многие жалеют, что сегодня эта замечательная работа репертуар не украшает. Стоит ли удивляться, что значительная часть публики пришла именно для того, чтобы увидеть «Гельвера». Многие, конечно, не могли избежать сравнений... Но спектакль киевлян, в любом случае, был другим. Режиссер Андрей Билоус на форум не приехал, а актеры не смогут даже посетить утреннее обсуждение спектакля, потому что вынуждены покинуть наш город раньше. Единственной возможностью ближе соприкоснуться с Алексеем Тритенко и Ириной Калашниковой можно было посредством интервью в нашей газете. Поэтому по окончании спектакля мы уже сидели в гримерке и смотрели на измученных, заплаканных, но по-своему счастливых актеров.

— Расскажите, пожалуйста, об истории создания этого спектакля.

Алексей: Когда Ира попала на первый «М.@rt.контакт», Андрей Билоус предложил ей эту пьесу. Нам говорили, что здесь был поставлен по ней спектакль. И вот собрались мы как-то с Ирочкой, прочли пьесу один раз, поплакали от души, потом через полгода еще раз встретились с таким же успехом. И только через год у нас возникла настолько срочная необходимость в постановке, что за двенадцать репетиций мы сделали этот спектакль. Так что это оказалось довольно просто.

Ира: А вообще я хочу немного подробнее рассказать предысторию спектакля: она все-таки удивительная. На фестивале «М.@rt.контакт» года четыре назад я встретилась с ребятами из вашего города Могилева. Мне сказали, что есть такая удивительная пьеса. Я, приехав в Киев, решила найти ее и понять, что это за «оно». Найти ее оказалось не так просто, потому что, как выяснилось, на Украине о ней вообще ничего не хотят слышать по той причине, что сегодня никто не желает себя травмировать. То есть, мы должны оберегать зрителя, публику. Сейчас, видимо, интереснее играть о раке, опухолях, чем о том, что было и может быть. Ведь никто не застрахован от будущего, мы не знаем, кто придет к власти завтра. Но, в конце концов, нам все же удалось ее поставить.

— Сложно было вжиться в такие непростые роли?
Алексей: Я думаю, это оказалось немного проще благодаря тому, что у нас были эти три периода по полгода, когда мы, что называется, натягивали на себя вот это все, предполагали, как это может быть, и в конечном итоге это прошло менее болезненно.

— Спектакль достаточно тяжелый... Не страшно было браться за такой материал?
Алексей: Я бы не сказал. Нет, конечно, любой спектакль тяжелый по определению, вне зависимости — это драма, комедия, трагедия. Главное, что выйдет в конечном итоге. Конечно же, для нас это колоссально сложный спектакль, потому что тут все наружу. И если сыграть это неправдиво, то зритель может просто встать и уйти. А если правдиво, то он будет сидеть, плакать или смеяться вместе с нами.

— Сложно так натурально плакать? Это настолько поразительно, что хочется плакать вместе с вами!

Ира: Ну, это же наша работа! А сложно или нет... Кто-то говорит, что надо найти образ, вертикаль и прятаться за нее, потому что многие страшно боятся открытых чувств. А наша задача была не прятать эти чувства. Другое дело, насколько мы с этим справились. Вот сегодня нам было сложновато, мы привыкли играть на небольших камерных сценах, а здесь было немного по-другому, и получилось все не так, как нам хотелось бы...

Алексей: Но это знаем только мы.

Ира: Но все остальное — это профессия, и чем больше ты играешь, тем легче. Хотя честно скажу, было пару раз, когда Андрей меня на репетициях ругал, что я слишком хладнокровный убийца, я разозлилась на него, и выдала так, что потом очень плохо себя чувствовала, было ощущение, что похоронила человека.

— В спектакле поднимается вопрос нацизма. А никогда не подходили ветераны войны, не жаловались, не ругали?

Ира: В основном на спектакль приходит молодежь. И многие даже не понимают всего, потому что не знают, что в то время убивали даунов. И на форумах идут дебаты на эту тему, люди много раз смотрят и каждый раз открывают что-то новое. Мы же не играем в открытую, допустим, евреев, мы лишь даем знаки — музыку еврейскую, например . Автор не дает даже конкретное место действия. Вы заметили, что в спектакле использованы кроны? Это же чешские деньги!

Алексей: В свою очередь здесь поднимается история Хрустальной ночи — первого гонения на евреев. Ее прозвали хрустальной, потому что тогда разбили много стекол, было массовое уничтожение евреев и даунов. Мы взяли за основу эту кровавую историю, но попытались ее пересказать через призму двух, скажем так, существ. Мы специально не хотели делать разделение — мать, сын, у нас была задача, чтобы во время спектакля у зрителя возникал вопрос — кто они? Что это за два существа, которые попали в эти кошмарные черные обстоятельства?

Зоя Бурцева (актриса Могилевского театра, заслуженная артистка Беларуси): Там выплывают такие страшные моменты, что эта женщина несет на себе грех — убийство своего ребенка, и потом ей приходится второй раз принимать такое же решение.

— О чем этот спектакль для вас самих?

Алексей: Этот спектакль в первую очередь о двух людях.

Ирина: Сейчас идет много споров о том, имеют ли право над человеком, который болен неизлечимой болезнью, совершать эвтаназию. И тут такой случай, когда каждый человек — это отдельная история, отдельная биография.

Если главная героиня несет на себе этот грех, что один ребенок по ее вине умер, то второго она бы смогла отдать под пытки, под издевательства, или она его тихо усыпит? Она на себя берет и еще один грех убийства, хоть и верующий человек. И если тогда Клара не понимала, что-то была минута отчаяния, то сейчас она идет на этот шаг сознательно. В этом спектакле много пластов, он сложный и неоднозначный.

Алексей: Главное, что спектакль фантастический.

Ира: Много кто судит, что Клара убийца, а потом приходят второй раз на спектакль, начинают прослеживать ее линию, и «пишут» уже другую историю.

— А чего, по вашему мнению, в спектакле больше: ненависти или любви?

Конечно, любви! (в один голос).

Зоя Бурцева: Тут ненависть как таковая не прослеживается, есть протест души, но не ненависть!

Алексей: Здесь есть сиюминутное несогласие.

— Вы смотрели фильм «Сволочи»? С чего была вообще идея назвать спектакль именно так?

Алексей: Да! Когда я сказал своим друзьям, что выпускаю спектакль «Сволочи», они спрашивали, кого я буду там играть, там же одна молодежь. А вообще, когда у режиссера стал вопрос, как назвать спектакль, мы долго думали. «Ночь Гельвера» — слишком просто, прямо, и когда пришло название «Сволочи», мы в один момент сказали: — Да!

Даже на форумах стает вопрос: кто сволочи-то? Непонятно кто! А тут сволочь каждый. И каждый не сволочь. Поэтому и название во множественном значении. Кто знает, кто прав? История всех, как показывает время, рассудит.

Зоя Бурцева: Название показывает то, как мы бываем жестоки с людьми с какими-то пороками, изъянами. На Западе на такое никто давно не обращает внимание, а у нас и дети дразнят таких... Как правильно сказано в этом спектакле: «Господь Бог оберегает этих людей, он дает им шанс жизни». Когда человек не может справиться со своими эмоциями, как не смогла героиня, когда у нее родился такой ребенок, и как она сейчас отдает всю себя. Спектакль настолько многогранный, что он никого не оставляет равнодушным.

— Скажите, какие у вас ощущения от игры на такой большой публике? Вы чувствовали, что она была ваша?
Алексей: Очень было на это похоже. Кстати, единственное, что вообще нас поразило — ни разу не зазвонил мобильный телефон! Я был настолько удивлен, потому что телефоны в театре — просто повальная чума! У нас было один раз, когда на первом ряду у женщины зазвонил телефон, я сидел и просто смотрел только на нее. Потом она, наконец, догадалась, что надо бы найти время его выключить. Мы ее подождали.

— Алексей, вы знаете, что похожи на актера из фильма «Достучаться до небес». Смотрели этот фильм?
Алексей: Это когда два смертельно больных едут к морю? Да, видел. Это хороший комплимент. Бесподобный фильм.

— А что бы вы сделали в последний день своей жизни?
Алексей: Я надеюсь, у меня бы хватило мудрости не наделать глупостей. И не думаю, что я стал бы играть. Я бы стал прощаться. Но, к счастью, в таких ситуациях не был.

Ирина Тишина, Елена Лавренова.

Спектакль «Сволочи» вызвал неоднозначные мнения. Для меня «Сволочи» — это что-то новое и что-то уже знакомое одновременно. Многие знают спектакль как «Ночь Гельвера». Я не буду сравнивать, так как каждое художественное произведение уникально и то, что его ставят во многих театрах — только доказывает его популярность и актуальность этой темы для современного зрителя.

Напряженность, страдания, надрыв — всё это есть, но воспринимается в разной степени.

Беспорядок на сцене (большое количество реквизита на сравнительно небольшой плоскости) часто отвлекает от нужного хода мысли. Хотя, конечно, придаёт определённый колорит всему действию. Между двумя раритетными, ржавыми кроватями находится стол. Этот стол непростой: в одних случаях он служит трибуной, а в других — укрытием. В начале кажется, что вещи должны нести смысловую нагрузку, но в действительности они больше мешают. Неразбериха присутствует во всём, в том числе и в чувствах. Так любовь сына стремительно превращается в агрессию и обратно.

Сложно понять происходящее: оно, на первый взгляд, так же непредсказуемо, как и состояние Гельвера...

(Далее предлагаем вам от трех авторов три версии происходящего, вполне имеющие, на наш взгляд, право на независимое существование.)

Версия 1. ...Мать и сын живут на лезвии ножа. Каждая минута для них может стать роковой. Они не знают, что такое спокойствие... таким было время: всеобщая жестокость, которая в какой-то момент превратилась в норму. Война уничтожала всё на своём пути. Уничтожила она и эту отдельную семью. Сын мучил мать. Мать терпела, вспоминая свое прошлое. Возникает вопрос: что же мучило её больше? В своём иррациональном мире они попеременно исполняли роли тирана и жертвы.

А ведь в жизни самую большую жестокость мы проявляем к близкому человеку, который в роковой момент всё равно останется рядом. Она сделала то, что сделала... Каждый воспринимает это по-своему.

Актёры попытались донести нам всю сложность взаимоотношения матери и сына в непростой ситуации в страшное время. Они пропустили свои роли через себя. Это читалось в их лицах после спектакля. За это им отдельное спасибо. Для меня невозможно разложить этот спектакль по полочкам, многое в нём строилось не логическим, а эмоциональным путём. Я уверена лишь в одном, что буду помнить его ещё долго.

Версия 2. ...Что же порождает такие качели настроения. Не сама ли мамашина любовь? В моменты, когда не хватает сил терпеть, она кричит: «Ну! оставь меня, ты! Придурок!!!» и «маленький тиран» в ужасе забирается под стол. То есть насилие можно прекратить в любой момент!

Гельвер очень чётко говорит, что мать сама выбирает: страдать или не страдать.

— Это потому, что ты женилась на этом мужчине?

Для меня Карла и Гельвер не две крайности. Крайностью это выглядит лишь поначалу. Это два тирана. Только один сумасшедший, и потому вообще не понимает происходящего, а второй хитрый, лживый — создаёт мир, в котором он может казаться праведником.

Такой тиран сам выбирает путь страдания, надевая маску праведника и невинности.

Это уродливая эволюция христианского смирения. Так и хочется сказать «А люди то живые!!!» Почему, если тебе больно, нельзя сразу сказать: «больно!». Понятно, что негуманно лишать прав умалишенных, перед Богом все равны, но зачем давать им в руки абсолютную власть? Ведь, если человек Творец, то даже когда он сочиняет стихи, плохие выбрасывает в мусорку. Нам нравится красивое, не нравится некрасивое. Так с чего вы взяли, что нужно любить больных детей. Ведь даже у здоровых родителей может родиться «обезьянка». Противоречия только создают чувство вины на всю жизнь, а несчастный человек будет страдать везде, даже, наверное, в Раю — он просто не заметит Рая! Среди тысяч бездомных детей эта женщина усыновляет такого же больного ребёнка. Только мальчика. Так можно загладить вину и перед своим мужем!

И мы видим, что такой «праведный» тиран получает эту модель поведения в наследство. Тут очень чётко видна преемственность поколений, поколений идей. Люди — куклы (Дык, театр марионеток же ж! — прим. наборщицы). Спектакль начался с молитвы и Гельвер умирает, держа в руках крестик марионетки, словно распятие, говоря таким образом «С нами Бог!» (так же писали на ремнях немецких солдат).

Для меня, этот спектакль о догматах в нашей голове, прежде всего. Человек существо живое, текучее. Он может смеяться, плакать, быть любящим или жестким, если ограничивают его свободу. Он различает чёрное, белое, голубое, жёлтое. Но как только он начинает слепо верить в то, что «это — чёрное, а это — белое», а не видеть своими глазами — он умирает как личность, как творец. Не зря ведь безумие Гельвера показано одинаково безумным от начала до финала, за исключением тех моментов, когда ему больно. Когда мать словно просыпалась — и начинала чувствовать. Но качели уже качнулись в одну сторону, и теперь гнев перерастает границы самого человека...

Спектакль о том, что в жизни самую большую жестокость мы проявляем к близкому человеку, именно потому, что живём с «христианином», «коммунистом», со знаком зодиака, а не с живым человеком. Мне кажется, здесь было об этом...

Версия 3. ...Но нет ничего более упорядоченного, чем хаос. Вскоре нам открывается, что агрессия Гельвера — это, своего рода, защитная реакция, его личный способ попытаться спасти Карлу от той страшной силы, которая надвигается, привлекает и пугает его самого. Трудно ожидать от больного человека адекватной реакции на происходящее. Агрессия Гельвера — из любви. В некоторых моментах она перерастает в невыносимое раздражение, но это не ненависть ни в коем случае! Агрессия Карлы появляется, когда ее раздражение становится невыносимым, но это не ненависть! Ненависть идет извне — это та самая сила, которой не угодны ни Гельвер, ни Карла. Смерть придет в любом случае: либо изнутри, либо извне. Как ни парадоксально, смерть изнутри — от любви.

Версия1 — Катя Минченко.
Версия2 — Саша Пушкин.
Версия3 — Наборщица.

V.I.P.КУЛУАРЫ

День второй, контакт второй! Артисты Могилевского драматического театра представили на суд любопытных зрителей и строгих критиков свое творение о жизнерадостном и талантливом плебеи Фигаро. Спектакль окончен, аплодисменты получены, артисты благополучно пойманы и допрошены. К сожалению, разговорить замученных после спектакля актеров оказалось не так легко. Алексей Килессо был перехвачен нами возле гримерки, и постоянно пытался сбежать к какой-то непонятной даме. Марину Демидчик, которая, похоже, тоже куда-то спешила, мы славили на 7-ой ступеньке второго этажа. И лишь Григорий Белоцерковский спокойно и размеренно побеседовал с нами в курилке. Из всего этого получилось вот что.

— Как ощущения после спектакля? Расскажите о своих эмоциях, впечатлениях.

— Алексей Килессо (Фигаро):
— В принципе, нормально. Главное, как зрители. Я не знаю: проснулись они, не проснулись. 12 часов все-таки. Рано как-то спектакль поставили. А так все в порядке. Мне очень понравилось: тепленько, хорошо.

Публика отличная! Они себя сегодня хорошо вели, в нужных местах реагировали — молодцы! Смотрели, как взросленькие, внимательно. Думаю, им понравилось. Такие аплодисменты в конце были!

— Марина Демидчик (Сьюзана):
— Здорово! Впечатления только хорошие. Масса эмоций. В принципе, после каждого выступления, чувствуешь такой своеобразный заряд. После такого особенно. Все прошло отлично.

— Чем для вас отличается выступление на форуме от обычного?

— Алексей Килессо (Фигаро):
— Все зависит от того, как сам себя к этому готовишь. Естественно, волнение более сильное. Просто приезжает отовсюду много серьезных людей, и хочется показать себя с лучшей стороны. Хочется делать свою работу чуть лучше, чем обычно. Стараешься. Хотя, я считаю, что соревнования здесь особого нет.

— Марина Демидчик (Сьюзана):
— В первую очередь, это волнение. Такое особенное, сильное, захватывающее.

— Родные стены помогают выступать?

— Алексей Килессо (Фигаро):
— Конечно! Удобно, уютно, тепло. Знаешь, что тебя здесь любят и поддержат. Дома выступать намного легче. И еще один плюс: недостатки скрашиваются, если они есть. Проще сориентироваться. Но вместе с тем это большая, огромнейшая ответственность! Я поспал всего четыре часа. Жутко нервничал.

— Григорий Белоцерковский (Базиль):
— Знаете, есть такая опасность привычности. Когда долго работаешь на одной сцене, постепенно к ней привыкаешь. Тогда на чужой сцене возникает такое чувство, как кураж. А дома легче, дома хорошо. (улыбается)

— Как вы отнеслись к тому, что в зале были в основном школьники?
— Нормально. От публики ценность спектакля, его вкусовые качества ни хуже, ни лучше не становятся. Критики ведь тоже смотрели. А школьники совсем не мешали.

— Как оцениваете уровень представленных в этом году театров?
— Я вообще считаю: это замечательно, что у нас в Могилеве существует такой форум. И что эта штука не исчезает. Сейчас у нас ведь гастролей, как таковых, нет. Если раньше мы ездили каждый год на Украину, в Россию и другие страны, то сейчас мы ездим мало, да и то по городам Беларуси. Очень редко выезжаем куда-нибудь дальше. Здорово, что у нас есть уникальная возможность собирать такие известные и сильные театры. Мы смотрим, на нас смотрят. Узнаем что-то новое, полезное для себя. А уровень форума, на мой взгляд, с каждым годом становится выше.

— Почему именно этот спектакль был поставлен на форуме?
— Во-первых, здесь много молодежи. Из стариков только я и Василий Галец. Остальные все относительно молодые. Во-вторых, спектакль стильно поставлен, красивый, яркий. К тому же, это ведь классика зарубежная.

— Страшно, когда соперники сильные?

— Алексей Килессо (Фигаро):
— Страшно в 12 часов на ДОКе. Вот это страшно! (смеется). А здесь нет. Когда приезжают театры, гораздо сильнее нашего — это даже хорошо. Всегда интересно посмотреть на более сильных, набраться опыта. Хорошо, когда есть на кого равняться. Вчера замечательный спектакль был. Здорово.

— Вы выступали вторыми. Ничего не имеете против?
— По мне так без разницы, какими по счету выходить на сцену. К числу два никаких претензий не имею. Мы ведь уже не в школе (смеется). Да неважно: первым ты выступаешь или последним. Основное ведь на этом фестивале — общение.

Марина Шимчик, аспирантка академии искусств: — Я шикарно отдохнула, это легкий непринужденный спектакль, напомнил мне мою юность, было хорошо существовать в этой гармонии любви, в порывах. Очень растут молодые актеры Могилевского театра, даже по сравнению с прошлым годом можно что-то заметить новое, более серьезное. В спектакле чувствуется всетаки отношение к сегодняшнему времени, несмотря на то, что пьесе уже много лет. Виден взгляд на сегодняшний день, и некоторые шутки, которые нам уже были не смешны, там подаются так, что вызывают именно нужную реакцию. Хорошая сценография, оживляла весь процесс, место действия становилось слишком вариативным. Лично для меня стало неожиданным, когда сцена отделилась, и внутренний круг начал вертеться, хотя в первом акте такого не предполагалось.

Мне очень нравится главный актер Алексей Килессо, он такой человек в принципе с отрицательным обаянием, у него улыбка Волондовская, а сегодня он прекрасно вжился в положительную роль. По-моему, Фигаро писался именно для него, потому что эта ирония, сарказм, присущи его внешней типажности.

— Спектакль, показанный хозяевами фестиваля, достоин представлять город на форуме, на ваш взгляд?
— Смотря какие задачи ставились. Если учитывать психологизм и глубину, тогда нет, потому что вчерашний спектакль был весьма тяжелым для восприятия, глубинным. Но если бы мы здесь собрали только такие спектакли, как вчера, то к концу форума всем бы понадобилась помощь психологов. Поэтому это разбавка, череда жанров. Хорошо, что в этом году нет жюри, потому что выставлять баллы, когда представлены разные жанры, очень сложно.

Кристина Богатырева, Лена Василевская

***

Людмила Михайловна, директор филиала «Белорусские лотереи»:
— Мне очень понравилось, веселые артисты, сама постановка интересная, наряды красивые. Движения артистов были очень зажигательны и хотелось самому броситься в пляс. 3 часа спектакля пронеслись на одном дыхании. Актер, исполняющий роль Фигаро, привлекательный очень, глаза горели. Я думаю, основная идея спектакля в том, чтобы все были счастливы!

Даник, молодой человек в костюме и очках:
— Я плохо воспринимаю классические спектакли, но на этот раз очень понравилось, было интересно, потому что смогли подать как-то хорошо, по-современному. А еще такие находки, как «икона» — очень умилили!

Алеся, уч-ся театрального факультета училища культуры:
— Было очень классно, интересная задумка режиссера, замечательная игра актеров. Зеркала, задействованные в спектакле, возможно, означали зеркало души, что человек имеет две жизни, две души, два пути, по которым он может пойти.

Климова Виктория, учительница:
— Я очень довольна, что пришла, эти три часа на одном дыхании! Это воодушевление, с которым играли актеры, молодость и сила просто выплескиваются! Из Могилевских спектаклей, которые я видела, это один из достойнейших, чтобы представлять наш город перед гостями фестиваля.

Александр, студент:
— Мне понравился спектакль. Очень живой и позитивный. Много смеха и улыбок. Я третий год с удовольствием хожу на фестиваль.

Руслан, просто Руслан:
— Спектакль — достойный представитель нашего театра. Актёры молодцы, Фигаро просто красавец: бешеная энергия и блеск в глазах. Невеста Фигаро тоже хороша.

Полищук Александр, молодой, но уверенный театрал:
— Я не первый раз смотрю спектакль. Очень нравится. Приятно, что в этом спектакле молодые актёры работают наравне с уже заслуженными. Достойное представление нашего города. Актёрам удалось удержать внимание зрителей до конца. Молодцы!

«День второй, контакт второй!» — раздается привычный позывной, заставляющий зрителя-любителя замереть в предвкушении зрелища, критиков напрячься, актеров сосредоточиться. Вы пришли на комедию, господа! Так что приготовьтесь принять прописанную на сегодня увеселительную микстуру. Поудобнее располагайтесь в своих креслах и помните, что смех продлевает нашу жизнь. А не это ли одна из основных задач искусства как такового — служить во благо человека? Или, может, я ошибаюсь?

Веселенькая и довольно безнапряжная с виду история о приключениях умненького и находчивого плебея Фигаро, поисках человеком счастья и борьбе за возлюбленную, как ни странно, требует ответов на довольно непростенькие вопросы.

Иногда проживаешь день, словно одно мгновение, а иногда, кажется, что он длится целую вечность. И какой же из них более безумный?

Следующий вопрос — естественная реакция на реплики героев спектакля: «есть правда, о которой не говорят...» «А есть та, в которую не верят». Так правдоказывается несколько или она все-таки одна?

Далее еще увлекательнее. Анализируя семейные отношения графа Альмавива и его жены, получается, что мужчина и женщина, изначально созданные для единства, являют собой своеобразную картину противоборства, частенько путаясь в своих желаниях. Так зачем же вообще быть рядом в таком случае?

А на первый взгляд, казалось, просмотр комедии окончится смехом, да и только. А чем же еще: яркое сценическое действо с танцами, беготней, руганью на смену поцелуям и наоборот, За внешней легкостью, непринужденностью и неугасающим авантюризмом очень хочется откопать ответы на собственные вопросы. Мысль о том, что женщина дана мужчине в наслаждение, а удел оной — завлекать и удерживать, высказывается самоуверенным графом. Он ничем убеждение свое не аргументирует, следовательно, каким образом пытается убедить меня — зрителя, не понятно. Несомненно прекрасные женщины (графиня, Сюзанна, Марселина) решают не ударить лицом в грязь и выдвигают свою теорию. Заключается она в следующем: слабый пол — за взаимовыручку, когда дело касается одурачивания мужчин. Маленько не катит. Ну, совсем не стыкуется с реалиями жизни, согласитесь. Ключнице Марселине, конечно, удается воплотить эту идею в жизнь: граф одурачен, цель достигнута! Однако много ли подобных удач встречается в жизни реальной? Скорее напротив. А вот примеров самоотверженной борьбы влюбленных за собственное и столь драгоценное счастье история знает множество. Хотя частенько в процессе подобной борьбы, что вы думаете, на моральные устои просто плюют. Однако, прославление подвига влюбленных не теряет своей убедительности, ничуть. Складывается впечатление, что оправдание тезиса — любыми средствами к заветной цели — вот в чем нас хотят убедить. Главная цель влюбленных (Фигаро и Сюзанны) одурачить недалекого графа и плюс к этому вдоволь потешиться, постараться не впутываться в передряги, что им , в общем-то не удается, остаться вместе навсегда и умереть в один день и в одной постели, как в добрых сказках. Но в том-то и загвоздка, что жизнь наша не добрая сказка.

А вот дана она нам, как раз для того... А теперь ответим на первоначальные вопросы. Мгновение и вечность приводим к консенсусу — растворяем одно в другом. В гармонии нет и не может быть безумства. Во-вторых: правда в спектакле, как и зеркало Эха — целостная. А значит полностью отражает нас в себе, а себя в нас. Заманчиво, правда? Да, и вот еще что...разобраться бы влюбленным сердцам в своих желаниях. Хотя терпеть и прощать, как в случае с графиней, неплохой в принципе вариант. Если справитесь — дерзайте. Утопия не возможна?

Лена Василевская

Криминал

Тот, кто смотрел сегодня спектакль «Фигаро», вряд ли заметил что-либо необычное в игре одного из актеров. Стоило бы отметить невероятную стойкость, мужественность и профессионализм актера, с которым накануне вечером произошло неприятное происшествие...

Александр Матюшко (Керубино в спектакле «Фигаро») рассказал, что, когда он вечером возвращался из театра домой, его видимо «узнали». В районе гостиницы Могилев на него напали четверо «отморозков» (по-другому и не назовешь). Они начали бить актера по лицу и почкам и успокоились только тогда, когда каждый из них выбил актеру по зубу. Пришлось играть спектакль с четырьмя выбитыми передними зубами.

— «Шел домой — ударили доской» — это песня есть такая (актер грустно улыбается осколками зубов). Шел домой по улице. Меня ударили. Потом еще раз ударили, но уже сильнее. Потом еще раз, еще раз, еще раз. Ногами, кулаками... И получилось, что нет четырех зубов. А завтра играть спектакль. Больно-то не очень, губа только опухла и лицо болит, — делится впечатлениями Александр.

Актер очень переживал, что зрители заметят небольшую шепелявость и отсутствие зубов. И приободрился, когда узнал, что ничего не было заметно. Эта жуткая история, которая произошла с молодым актером драмтеатра, конечно же, возмутила всех. Между тем, случаи подобных нападений без причины встречаются сплошь и рядом. Город Могилев славится своим гостеприимством, но все же редакция Вестника просит гостей и участников форума не пренебрегать осторожностью во время прогулок по ночному городу.

Анжелика Зайцева

Не пойму я никак, что на мое настроение так действует, но вот уже два дня оно какое«то, мягко сказать, странное. Может, весна это всё, март. А скорее — «M.@rt.контакт»...

Ходишь-бродишь по раз мышлениям, в потоках идей и мнений. Блуждаешь в себе. Часто на ощупь идёшь в направлении словленных чужих мыслей. Да и в потоке своих раздумий движешься дорогой, отличной от той, которой привык ходить. Начинаешь задумываться о новых вещах, а обыденное поворачивать так, чтобы пристальнее рассмотреть, но уже под другим углом.

Казалось бы, живи Контактом да и радуйся такому плодородию мыслительного процесса. Да вот только что-то всё мешает, «торчит» из глубины души, и вот, скажите, пожалуйста, никак не уляжется. Пошевелив остатками серого вещества, не задействованного в остальных движениях мысли, прихожу к выводу, что до такого глубоко закопанного в себя состояния меня «довела», по большей части, именно программа форума.

Спектакль первого дня фестиваля — «Человек-подушка» Екатеринбургского ТЮЗа — не только скандальный, шокирующий и тяжёлый для восприятия, но и просто очень глубокий. Выводы из этого спектакля для себя нужно сделать все непременно. В особенности тем, кто осмеливается называть себя художником. Ведь основная тема этого спектакля — тема творчества. Но с поверхности выводы взять нельзя, нужно погрузится в спектакль полностью, причём не только пройти весь путь от начала до конца вместе с героями. И потом в самокопании, может, не так кардинально, но всё равно вывернуть себя наизнанку. Тяжело, вот именно.

Могилёвский театр Бомарше с постановкой пьесы «Безумный день, или Женитьба Фигаро». Начало дня сегодняшнего — солнечное, позитивное, многолюдное, весёлое, с тонким юмором и вечной актуальностью. Ан нет: по закулисью проходит встревоженный шёпот, становится известно об ужасном вечернем происшествии с одним из актёров, задействованных в спектакле... И вот — снова они, родные, пессимистичные глубокие раздумья о «временах и нравах» и... гм, «сильно нехороших людях». Конечно, вселенский респект Александру Матюшко за то, что и в таком состоянии он остался настоящим актёром. Ведь никто в зале не заметил ничего странного...

«Сволочи» Киевского театра. «Сложная психологическая драма» (как было заявлено в афише) тоже никак не предвещала веселья и радости. Поднятая спектаклем тема — нацизм. Главные герои — два маленьких, искалеченных жизнью человечка, которые в безысходности и страхе так отчаянно цепляются друг за друга... И сам спектакль цепляет, не оставляет равнодушным, пробирает дрожью до глубины души своей актуальностью. Тяжело смотреть, трудно анализировать, нелегко с такими мыслями существовать.

Смоленск, «Завтра была война» по известной повести Бориса Васильева. Это тоже довоенное время, но оно уже более близко нам по географии. Простые советские школьники с их, казалось, таким наивным отношением к миру, к себе, к людям... Это всё равно — мы. Этот спектакль, может, где-то проще и гиньоля, и психологической драмы. Но он очень тонко и жизненно правдив. Снова цепляет, снова не оставляет равнодушными ни сердце, ни «думалку»...

И ты вновь и вновь пропускаешь через себя свои мысли и эмоции. И получается, что за эти два дня ты прожил не только 48 часов своей жизни. Ты пропустил через себя килотонны чувств, размышлений и выводов, сделанных когда-то давно кем-то другим. Но для тебя это так важно...

Алёна Сухан

Заметки на полях

Два дня форума «M.@rt.контакт» позади. После второго дня и трех спектаклей подряд в редакции Вестника обозначились первые признаки усталости. Казалось бы, материала, с которым можно работать, — вагон. А вот радости мало и вдохновения нет. Не задалось как-то с самого начала. День второй вообще вышел настолько пресным и скучным в эмоциональном плане, что захотелось вернуться в первый день и досказать недоговоренное. Остановиться на том, что вызвало чувства у меня лично. На полноценную статью нет времени. Так что расценивайте нижеследующее как заметки на полях...

День первый прошел под знаком страшных рассказов из спектакля «Человек-подушка». Под впечатлением от сказки про зеленого поросенка, потянуло на аллегорическую образность в духе «все мы — стадо свиней»: есть маленькие, зеленые, мечтающие изменить этот мир и самим избавиться отхвостиков, есть свиньи обыкновенные, розовые, а есть сытые, безразличные боровы«. Зеленые свинки для розовых устраивают театральные представления: бегают, танцуют, визжат. Розовые сидят рядками, внимают — кто травку задумчиво пощипывает, кто откровенно спит. Боровы, как им и положено — на пригорочке. Оттуда и видно лучше, и они сами заметны... и зеленым, и розовым. Увы, пригорок маленький — всем боровам не уместиться, потому там усадили самых заслуженных. Некоторым пришлось тесниться среди розовых. Эти боровы, понятно, самые недовольные...

И вот ситуация. Сидит себе такой обделенный вниманием боров, рядом две напыщенные свиньи и один маленький шустрый: по всему видно — журналистский хрюндель, время от времени пощелкивающий фотоаппаратом. В какой-то момент, тоскующий по пригорочку боров, желая произвести впечатление на своих спутниц и расставить приоритеты в вопросе «кто есть кто», во весь голос начинает визжать: — «Может ты уже успокоишься?.. Я тебе сейчас как щелкну по лбу!!!»

Воображаемый «храм искусства» в один миг рассыпался, превратившись в обыкновенный свинячий загон. Только зеленые свинки на сцене зазеленели еще больше, а розовые стали в удивлении оборачиваться. Журналистский хрюндель и вовсе стал ярко-розовым — от ушек и до кончика копыт. Какое тут разумное, доброе, вечное! Пришлось спрятать подальше фотоаппарат и зажевать обиду травой...

Признаюсь, я хоть и свинья (порядочная), но был изрядно шокирован происшедшим. Мог бы, конечно, написать прямым текстом, не скатываясь на аллегории, с указанием конкретных имен и званий. Да только я не Салтыков-Щедрин, да и борьба с боровами кажется мне делом абсолютно бесперспективным. Живут они себе и пусть живут, плодя вокруг таких же мерзких хряков...

Просто в такие моменты становится грустно, что вот ради таких вот боровов и рвутся на сцене зеленые свинки. И что самое удивительное: именно эти боровы как-раз и хрюкают в своем недовольстве первыми, слыша со сцены мат. О какой культуре вообще можно говорить... в обществе свиней?

Япо натуре человек неравнодушный и неравнодушных люблю. Поэтому получаю удовольствие от обсуждений спектаклей на пресс-конференциях едва ли не большее, чем от самих спектаклей. Характерным стало обсуждение спектакля «Человек-подушка» Екатеринбургского театра юного зрителя.

Нужно сказать, что сам спектакль большого впечатления на меня не произвел и я долго не мог понять почему. В сущности, я человек в театре не искушенный, но привык доверять собственному вкусу, считая его неплохим. Чего мне не доставало, так это четких формулировок в ответе на вопрос «почему спектакль мне не понравился». Хотя, «не понравился» — неверная формулировка. «Не потряс» — так вот будет сказать вернее. В целом же я остался доволен и игрой актеров, и режиссурой, и переплетением сюжетных линий, и легкой шокотерапией. Обо всем этом в избытке было наговорено профессиональными критиками на пресс-конференции. Согласен я был и с эмоциональными критическими эскападами, в частности, молодого и зубастого критика Алекса Стрэла, который, как мне кажется, через несколько лет рискует стать одним из самых, если не самым авторитетным аналитиком в белорусской театральной критике.

Но среди множества высказанных мнений о спектакле, находящихся на равноудаленном радиусе от моего, было одно, угодившее в яблочко — мнение московского режиссера Сергея Гиргеля.

В отличие от Сергея, я не большой сторонник теорий мирового заговора, хотя не могу не согласиться с ним в том, что все мы участники и жертвы глобальной информационной войны. И театр в том числе — оружие в этой войне, а оружие обязано быть эффективным. Более того, театральный режиссер, использующий это оружие, должен нести ответственность за то, на чьей стороне он воюет, а не множить информационный бардак... Грубо говоря, ни в коем случае нельзя отдавать готовое произведение на откуп зрителю с понтом: «умный поймет, дурак — никогда». Режиссер совершенно точно должен знать какое чувство или мысль он хочет поселить в головах зрителей, на какие выводы их натолкнуть.

Не поймите меня превратно, я не хочу свести эту свою мысль к частности, как сделали это на обсуждении спектакля «Человек-подушка», дескать: «А что если зритель допустит саму возможность того, что отца или мать можно убить?..» Не вижу ничего кощунственного. Отца или мать не только можно убить, но и нужно... если они того заслуживают. Меня волнует другое: спектакль «Человек-подушка» оставляет зрителю совершенно свободную возможность трактовки совершенно свободно, в меру своей экзистенциальной распущенности. Этот спектакль в головах зрителя не производит никакой полезной работы: злой после просмотра останется злым, сделав свои выводы; добрый — добрым.

Я могу понять, почему режиссерам так интересно работать с материалом МакДонаха, могу понять искушенных театральных критиков, получающих от спектаклей подобного рода эстетическое наслаждение. Но не стоит забывать о зрителях в зале, об обществе. Не упускать из виду проблемы этого общества и жизнь, которой оно живет, чтобы эффективно применять свое оружие — театр.

С моей точки зрения пьеса МакДонаха — неактуальна. Вернее, она актуальна, скорее, для западного общества, находящегося в состоянии сытого застоя. В наших, гораздо более диких и первобытных реалиях, в трактовке, предложенной екатеринбургским ТЮЗом она беспомощна и скорее даже вредна. В этом я с Сергеем Гиргелем абсолютно солидарен. Катарсиса хочется... слез умиления с последующим очищением. Хочется светлых идеалов, которых так не хватает в нашей жизни... А спектакль «Человек-подушка» показался мне чем-то вроде парикмахерской для домашних животных. А в Африке, например, дети голодют...

И.о. редактора (иногда) Виталий Шум

Театральная сказка

В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил-был славный главный режиссер Дадонов. Смолоду тянулся за ним шлейф смелого экспериментатора сцены, решительного реформатора театра. Громил своих оппонентов он направо и налево. Но со временем его художественные страсти стали утихать, стал успокаиваться его авангардный зуд. Все чаще посещали Дадонова мысли о спокойном пенсионно-творческом периоде. Но молодая режиссерская поросль не давала покоя почтенному коллеге и, «чтоб концы своих театральных владений охранять от нападений, должен был он содержать многочисленную рать». Очередные режиссеры не дремали, но никак не успевали. Только поставят какой-никакой спектакль лихие критики лезут с подсказками, поставят другой-никакой, коллеги злорадствуют. Иногда даже от досады плакал режиссер Дадонов, обижаясь за свой тридесятый театр родной, главный в государстве. И решил он обратиться с просьбой о помощи к мудрецу театральному, звездочету, который знал всех звезд-драматургов наперечет. Послал ему письмо по почте электронной. Пришел Мудрец, «стал и вынул из мешка «Золотого петушка». Пьесу небывалую, написанную человеком из птичьего клана — модным драматургом Петушковым в единственном экземпляре. «Эксклюзивный вариант, — напугал Мудрец режиссера заморским словом. — Поставишь эту пьесу у себя в театре, будет успех небывалый, станешь ты первейшим режиссером, знаменитым и недосягаемым».

Дадонов в восхищении Мудреца благодарил, обещал за это любую волю его исполнить.

И стал он готовиться к постановке эпохальной этой пьесы экск..., эксклюз..., тьфу! — в общем, «Золотого петушка». Смел решительной рукой со своего стола режиссерского все пьесы старые. Полетели в корзину и традиционная «Курочка Ряба» с ее «золотым яйцом», и обновленная версия сказки «Любовь к трем апельсинам», туда же отправились сказка про «Балду» и про «Тридцать трех богатырей», которые даже в мусорной корзине «блестели» чистотой своих убеждений. Оставил Дадонов на освободив шемся столе, как на чистом листе лишь труд незабвенного учителя Станиславского «Моя жизнь в искусстве», наброски своих мемуаров с таким же названием и вожделенного «Золотого петушка».

Можно было приступать к работе. Выстроил в голове своей Дадонов концепцию режиссерскую, выверил все подтексты, подтянул поближе к первым вторые планы, сверхзадачу государственного масштаба ввернул в сценическое решение, остро наметил конфликт масштабный. Даже сам придумал сценографическое оформление и дал задание постановочным цехам строить огромный добротный курятник, раскинувшийся с востока на запад, по замыслу, обустроенный так хорошо, что должны были ужиться в нем петухи всех мастей, не говоря уже о золотых. Все шло хорошо. Не доставало одного — исполнительницы главной роли — «Госпожи Удачи», за благосклонность которой петушилось все мужское население пьесы. Долгими бессонными ночами перебирал Дадонов все женское актерское наличие театра, перешерстил в памяти актрис соседних театров, ну, не было достойной кандидатки на эту судьбоносную роль.

Решил тогда Дадонов заслать гонца в ближнее зарубежье, там пошустрить и предложить актрисе эпохальную роль. Поехал режиссер Безбашенный проводить кастинг в соседнем государстве, так и объявили там его название — «Народные артистки». Надолго застрял в гуще молодых претенденток Безбашенный. Видит Дадонов: нет от него толку. Посылает на поиски второго режиссера Бушуй-Разгуляйского-YІ. Но тот, вместо того чтобы искать героиню, стал искать смысл искусства, ушел в дебри авангарда и не вернулся.

Делать нечего Дадонову, Золотой петушок кукарекает призывно, на авансцену просится, от занавеса крыльями отмахивается, гребнем кулисы задевает, по сценическому кругу бегает как не в себе, на актрискосо поглядывает. Поехал Дадонов сам искать героиню. Нашел красавицу-актрису. Чудо как хороша! «Настоящая девица- шамаханская царица!» А уж что талантлива и умна, ну просто Удача! Не было надобности Дадонову «прослушивать» актрису на своем руководящем диване, хотя, ох как хотелось, но тут с первого взгляда ясно было — эта с ролью справится.

Дадонов восторженно потирал руки в ожидании грядущего успеха. И тут, проигнорировав мобильную связь, без приглашения в театр явился Мудрец. Только взглянул на актрису-Удачу и понял, какая замечательная судьба уготована этой провидческой пьесе о благоденствии в отдельно взятом курятнике с мудрым впередсмотрящим флигелем — Золотым петушком. Понял и просто-таки потемнел от зависти, вихрем прилетел в кабинет к Дадонову и воскликнул: — «Разочтемся наконец, помнишь? За мою услугу обещался мне, как другу, Волю первую мою Ты исполнить, как свою».

— Что ж ты хочешь?- спросил уверенный в себе Дадонов, уже ясно видящий себя в лавровом венке на пьедестале славы. — Хочу, чтобы автором этого проекта был я, — выпалил Мудрец, увидевший не менее ясно себя, столкнувшим Дадонова с пьедестала славы. Режиссер просто задохнулся от возмущения, в голове лихорадочно закрутилось — «...суд, авторские права, проценты от проката...» Он тихо прошипел в лицо Мудрецу: — «Убирайся, пока цел»! И даже удивился, как быстро Мудрец исчез с его глаз.

Унимая волнение, Дадонов вернулся к своему столу. Онемев от пришедшего к нему понимания происходящего, он увидел уже только последние страницы пьесы «Золотой петушок», медленно таявшие в воздухе. Похлопав для верности руками по тому месту, где только что лежала пьеса, он тихо охнул. Улетел Золотой петушок, на глазах растворился, даже перышка из хвоста не оставил. Будто его и не было. На пустом столе Дадонова остались лежать том Станиславского «Моя жизнь в искусстве» и наброски его мемуаров с таким же названием.

«Сказка — ложь, да в ней намек!» Она, хоть и выдуманная, но поучительная.

Алла Подлужная